Дойна Иоанид, «Напевы для усмирения ежихи»

*

Если бы животные могли говорить, они б нам сказали, что мы лишь тени средь теней, разлагающиеся призраки, вымысел и безнадёжность. Они б нам сказали, что дни нас молчаливо мелют, и что мы совершенно не умеем жить. Они б нам сказали, что мы забыли приятное ощущение утра и песнь земли.

----------------------------------------------------------------------------------------------------

Dacă animalele ar putea vorbi, ne-ar spune că sîntem doar umbre printre umbre, fantasme în destrămare, închipuire și disperare. Ne-ar spune că zilele ne rumegă pe tăcute și habar n-avem să trăim. Ne-ar spune c-am uitat gustul bun al dimineții și cîntecul pămîntului.

**

Я писала об одиночестве, стихи об одиночестве. Но по-настоящему я его ещё не знала. Одиночество, кромсающее твои внутренности и шарахающее тебя о стены, одиночество бухарестского гетто, где цыгане орут тебе из контейнеров не подходить. Одиночество с его тленным запахом, с его свирепым равнодушием. Одиночество, потрошащее всё твоё тело до тех пор, пока от тебя не остаётся один лишь скелет, блуждающий по ночным улицам. И вот, одиночество, со слюною бульдога у рта, пишет теперь стихи, собственные свои стихи, прямо на моём теле.

----------------------------------------------------------------------------------------------------

Am scris despre singurătate, poeme despre singurătate. Dar încă n-o cunoşteam cu adevărat. Singurătatea care-ţi foarfecă măruntaiele şi te izbeşte de pereţi, singurătatea de ghetou bucureştean, cu ţigani strigîndu-ţi din containere să nu te apropii. Singurătatea cu mirosul ei rînced, stătut, cu indiferenţa ei crasă. Singurătatea care-ţi goleşte trupul de toate organele, pînă ce nu mai rămîne din tine decît o carcasă rătăcind noaptea pe străzi. Şi iată, singurătatea, cu balele ei de buldog, îşi scrie acum poemele, propriile ei poeme, direct pe trupul meu.

***

Посади меня, Боже, в сырую и рыхлую землю. Посади меня как куст хризантем. Посади меня и дай среди всей мелкоты мне приют, где букашки и муравьи лишь снуют. А потом приди меня срезать. Ранним утром, в тумане, по инею. Срежь меня и впусти меня снова в мир.

----------------------------------------------------------------------------------------------------

Sădește-mă, Doamne, în pămîntul reavăn și aburind. Sădește-mă ca pe o tufă de crizanteme. Sădește-mă și ține-mă lîngă lucrurile mici, lîngă gărgărițe și furnici. Și-apoi vino de mă culege. Dimineața, pe ceață, pe brumă. Culege-mă și dă-mi iarăși drumul în lume.

Doina Ioanid, Ritmuri de îmblînzit aricioaica. București: Editura Cartea Românească, 2010.